Генеральный директор Национального ядерного центра Казахстана Кайрат Кадыржанов озвучил свое мнение относительно строительства атомной электростанции в стране. Он заявил, что «Атомную станцию в Казахстане нужно строить не в Актау, а на Балхаше. И не российскую, а японскую… А мощность ее должна быть не 600 МВт, как планировали, а все 1000 МВт».
По его словам, чтобы выйти на 10% атомной энергетики в общем разрезе вырабатываемой в Казахстане энергии, нужно строить большой, мощный реактор. Однако, специалисты «Росатома» утверждают, что стране хватит оптимальной мощности реактора в 600 МВт. В противовес этим утверждениям, казахскими специалистами были проведены исследования и сделано утверждение о правильности постройки одной мощной станции в центре Казахстана – на Балхаше, не в Актау. Ведь стоимость модернизации электросетей составляет 10%-20% от стоимости атомной станции. Ее проектный срок эксплуатации – 60 лет. И если уж строить всерьез и надолго, то нужно ставить большие мощности.
Установленная запроектированная мощность всех станций в Казахстане сейчас 14 ГВт. Если запустить станцию на 1000 МВт, то получим 7-10% энергетики Казахстана от одной станции. Или другой вариант – за ту же стоимость ставить одну маленькую станцию.
Обратить внимание на японскую атомную станцию стоит потому, что Япония … идеальна с точки зрения мирного использования атомной энергии! Она из тех стран, которые продолжали, несмотря на происшествие в Чернобыле, производить ядерные реакторы, в то время, как в других странах развитие атомной энергетики или остановилось совсем, или застыло на уровне двадцати-тридцатилетней давности.
Вопрос в том, что нужно выбирать самые современные проекты станций, которые работают сегодня, от которых знаешь, чего ожидать.
Сейчас можно уже с уверенностью сказать, что японская атомная энергетика сдала экзамен на высшую оценку. Фукусима-I была построена в 1971 году. В 2011-м году она должна была быть подготовлена к выводу из эксплуатации, но случилось это невероятное событие. Однако остальные более 50-ти станций работают как часы, из них под цунами и землетрясение попала только Фукусима-I, у которой шесть блоков, и из них аварийная ситуация возникла на четырех. Фукусима – это не Чернобыль. Здесь все топливо осталось на станции. Японцы показали, что они делают очень хорошие атомные станции. Нам нужно перестать волноваться и тщательно изучить японский опыт, а потом решать – перенимать его или нет.
Следующий, требующий изучения вопрос, почему же лучше построить станцию на Балхаше, а не Актау? Кадыржанов отвечает на вопрос однозначно. Балхаш – географически очень хорошее место. По словам энергетиков, это оптимальная энергетическая точка с позиции энергоснабжения всей страны. Вместе с тем, там есть сейсмическая активность, и если решить строить там, то надо будет на несколько десятков лет вперед составлять сейсмический прогноз. Но максимальный уровень гипотетически возможного там землетрясения – 5 баллов. Строительство же подобного рода планируется с расчетом на 9 баллов.
В Алматы сейчас работает исследовательский атомный реактор. Его укрепляли 10-ть лет после остановки в 1988-м году, которую произвели после аварии на Чернобыльской АЭС, и сделали абсолютно сейсмоустойчивым. Сымитировали сильное землетрясение, по результатам испытаний создали систему дополнительных креплений.
По итогам этой работы приезжала большая делегация из МАГАТЭ, другие ведущие специалисты, давшие заключение, что исследовательский атомный реактор совершенно безопасен.
Реактор готов к землетрясениям любой силы, которые только возможны в данном регионе. При достаточно сильных толчках срабатывает система защиты реактора, которая приводит его в неопасное состояние и блокирует развитие аварийной ситуации.
Если говорить в целом, на атомной станции все решают мозги: японцы потому прекрасно борются с катастрофой, что у них система подготовки специалистов на высочайшем уровне. На современных станциях есть так называемая «защита от дурака»: при грубой ошибке оператора реактор сам автоматически отключается и уходит на нулевую мощность, его, даже если захочешь, то не взорвешь. Человеческий фактор полностью исключен.
Относительно Казахстана можно отметить, что кадровый голод в атомной энергетике будет расти вместе с развитием этого вида энергетики. Молодежь страны сейчас имеет такое свойство – она прорастает там, где нужна. В настоящее время руководство КазНУ и ЕНУ удивляется наплыву на технические специальности – на физфаках просто аншлаг. Есть прекрасный опыт и у Семипалатинского университета им. Шакарима. Когда-то он был педагогическим и не самым лидирующим вузом, но с началом там чтения лекций специалистами-атомщиками, приездом томских преподавателей, значительно выросло качество тамошнего образования.
Что же касается Семипалатинского ядерного полигона и постоянно поднимающихся вопросов о его дальнейшей судьбе, специалисты сейчас четко определяют, где высокая опасность и куда нельзя никого пускать, кроме ученых. Где находится зона, за состоянием которой нужно следить. И где зона, которую можно отдать в народное хозяйство, чтобы люди могли там пасти овец, строить дома, добывать полезные ископаемые – ведь на полигоне много золота, никеля, меди, угля (угольный разрез Каражыра).
Кроме того, в Курчатове, на территории Семипалатинского ядерного полигона, есть два очень интересных реактора. Один из них — реактор импульсный графитовый (ИГР), который предполагал разогнать до взрыва академик Курчатов.
На счастье казахов он не взорвался, и страна получила уникальный реактор, который помогает испытывать в условиях аварий элементы реакторной техники. По сути, казахские специалисты-атомщики могут моделировать аварии. Такого больше нигде в мире нет.
Японцы работали с Казахстаном 18-ть лет, исследуя тяжелые аварии станций (и продолжают работать сейчас). В 2000-е годы проводились эксперименты с плавлением активной зоны и сбрасыванием на бетон, металл… Смотрели, как будет идти остаточное энерговыделение и взаимодействие с ловушкой расплава.
Работы в этом направлении сейчас приобрели особую актуальность: то, что было смоделировано экспериментально, произошло в Японии. И у ученых есть возможность сравнить результаты.
Еще одно направление – работа над двигателем для полета на Марс. На Семипалатинском полигоне поставлен прообраз такого двигателя. Это компактный реактор, через который прокачивается водород, а нагревается он за счет ядерного энерговыделения. Получается мощнейшая струя водорода, которая создает тягу для космического аппарата.
Американцы, приехавшие с ознакомительной целью в Казахстан, были страшно удивлены: казахские ученые обогнали их на десяток лет. Но поскольку в то время были запрещены выбросы радиации в воздух, с распадом СССР работы в этом направлении закрыли. Хотя программы по освоению Марса сейчас активно развиваются во многих странах. Их нет в России и Казахстане, но продолжение, по мнению генерального директора будет возможным.
подготовила Ярослава Науменко.
Метки: атомная энергетика, АЭС
Сейчас можно уже с уверенностью сказать, что японская атомная энергетика сдала экзамен на высшую оценку. Фукусима-I была построена в 1971 году. В 2011-м году она должна была быть подготовлена к выводу из эксплуатации, но случилось это невероятное событие. Однако остальные более 50-ти станций работают как часы, из них под цунами и землетрясение попала только Фукусима-I, у которой шесть блоков, и из них аварийная ситуация возникла на четырех. Фукусима – это не Чернобыль. Здесь все топливо осталось на станции. Японцы показали, что они делают очень хорошие атомные станции. Нам нужно перестать волноваться и тщательно изучить японский опыт, а потом решать – перенимать его или нет.
Что интересно сейчас скажет господин Кадыржанов?!