Сегодня лучший день весны, сегодня Первомай, оркестры дальние слышны, в цветных флажках трамвай – эти жизнеутверждающие строчки Самуила Яковлевича Маршака всякий выросший в СССР ребенок знал на зубок с детства, уже с середины апреля томясь ожиданием большой совместной прогулки по городу с шариками и транспорантами, также известной как майская демонстрация трудящихся. Современные дети больше ассоциируют непременные майские праздники, без которых невозможно себе представить ни школьное, ни рабочее время, с пикниками, шашлыками и поездками. Однако ни советские школьники, собравшиеся на социалистический аналог карнавального шествия, ни дети современной России, массово поедающие барбекю под сенью цветущих деревьев, однозначно не вспоминали в этот день хмурых мужчин, распевавших «Марсельезу» в белых робах висельников. А ведь именно им мы обязаны не только священными, как индийская корова, выходными «на майские», но и восьмичасовым рабочим днём взамен двенадцати, а то и пятнадцати часов, проведенных в трудах. Кроме того, именно благодаря им веселящиеся на маёвке дети могли и могут себе позволить быть детьми – а не маленькими копиями своих рано состарившихся на работе отцов и матерей. Сейчас в это трудно поверить, но чуть больше ста лет тому назад мальчишки и девчонки трудились на заводах и мануфактурах наравне со взрослыми, иногда не доживая до совершеннолетия…
Как это часто бывает, новый ветер подул в данном случае из-за океана – с берегов Северной Америки. Точнее – с берега озера Мичиган, на котором расположен город Чикаго. Именно здесь в восьмидесятых годах XIX века сформировался крупный промышленный центр, и именно здесь произошла одна из самых знаменитых и резонансных забастовок, вошедшая в историю под названием «бунт на Хеймаркет».
1 мая 1886 г. рабочими Чикаго была организована стачка: трудящиеся требовали введения восьмичасового рабочего дня вместо практиковавшегося сплошь и рядом двенадцатичасового. Сорок тысяч человек – невероятное число по тем временам – вышли на улицы. Увы, помогло это мало: полторы тысячи бастовавших были сразу уволены, а уже через пару дней в город были доставлены штрейкбрехеры. «Предателей» ждал митинг из возмущенных чикагских рабочих, но он был фактически расстрелян полицией.
Именно этот расстрел и послужил толчком к тому, чтобы активисты-анархисты (а их движение было представлено в тогдашнем Чикаго достаточно широко) собрали несколько дней спустя, 4 мая, настоящую толпу недовольных на городской площади Хеймаркет. В толпе находились не только рабочие-мужчины, но и женщины, и дети. Впрочем, справедливости ради следует сказать, что все они были рабочими, без различий по возрасту и полу. Сперва стоявшие на Хеймаркет-сквер чувствовали себя достаточно спокойно, и даже не тронули пришедшего посмотреть на происходящее мэра города Чикаго. Но как только мэр покинул площадь, на Хеймаркет выдвинулся полицейский отряд. Копы потребовали митингующих разойтись. Представитель анархистов по фамилии Филден ответил, что здесь имеет место мирная демонстрация… и в этот самый момент подосланный провокатор швырнул бомбу, которая сразу убила одного из полисменов. Стражи правопорядка немедленно открыли огонь, положив на месте несколько десятков человек, среди которых были и сами полицейские, поскольку стрельба велась, когда время перевалило уже за десять часов вечера, и было темно.
Наутро с ведома городских властей были разгромлены клубы рабочих и арестованы сотни людей, которых сочли подозрительными. Восемь чикагских анархистов пошли под суд: выступавший на митинге Самуэль Филден, Михаэль Шваб, Альберт Парсонс, Адольф Фишер, Джордж Энгел, Луис Лингги, Оскар Неебе и Август Спайс, которому принадлежит ставшая легендарной фраза «Придёт время, когда наше молчание зазвучит громче, чем звучат наши голоса сейчас!». Никому из них невозможно было вменить в вину подготовку взрыва: ведь кроме Сэма Филдена, на Хеймаркет никого из анархистов не было, а сам Филден в этот момент выступал. Поэтому, не мудрствуя лукаво, чикагскую восьмерку обвинили… в убийстве. Присяжные объяснили свое решение тем, что бомбист, вероятно, наслушался «подрывных» речей.
Больше года обвиняемые провели в тюрьме, а 11 ноября 1887 г. состоялась казнь четверых из «восьмерки», на которую их вывели одетым в белые робы. Приговоренные вовсю пели «Марсельезу» — «Интернационал» тогда еще не стал хитом пролетариев и революционеров. Родные и близкие, которые пытались прорваться к месту казни, были арестованы.
Лишь спустя шесть лет, в 1893 году, власти освободили троих выживших, находившихся всё это время в заключении: Шваба, Филдена и Неебе (Лингги повесился в тюрьме накануне казни). Губернатор штата официально извинился перед анархистами, обвинив во всём коррумпированных полицейских.
Бросившего бомбу провокатора так и не нашли – впрочем, вероятно, не очень-то и искали.
А на Парижском конгрессе II Интернационала день 1 мая, когда началась чикагская эпопея, был официально объявлен Днём солидарности трудящихся. Его решено было отмечать ежегодными демонстрациями и выносить на них актуальные требования профсоюзов.
…Жителям страны под названием СССР уже не напомнишь обо всём этом в день, когда они, захмелевшие от майского воздуха и пива «Жигулёвское», несут по улицам «лопату» с портретом очередного кремлевского вождя. Потому что страны такой больше нет, и нет больше этих вождей. Но наших современников очень хочется попросить: помните о словах Августа Спайса. Помните каждый день, когда вы уходите с работы домой. И когда несколько дней кряду на совершенно законных основаниях можете наслаждаться майскими деньками.
Вероника Налёта.
На фото: скульптура Haymarket Riot, монумент в память о бунте на площади Хеймаркет.
Метки: 1 мая, Haymarket Riot, бунт на Хеймаркет, история 1 мая, праздник
